6 февраля 2017 года в Иоанно-Предтеченском монастыре в Москве прошла научно-практическая конференция «Монашество в истории. Актуальные проблемы и новые методы в исследованиях».
Перед началом конференции в соборе Усекновения главы святого Иоанна Предтечи был отслужен молебен. Молебное пение возглавлял клирик обители, иерей Николай Мальцев. По окончании молебна о. Николай сказал краткое приветственное слово участникам конференции.
Первое заседание, продолжавшееся с 9.30 до 13.00, был по преимуществу посвящено истории византийского и поствизантийского греческого монашества. Председательствовал на этом заседании известный историк-византинист, доктор исторических наук, профессор Михаил Вадимович Бибиков. Вести заседание ему помогал А.Ю. Виноградов.
Открыл конференцию доклад М.В. Бибикова «Ранняя история Афона в памятниках святогорской монашеской историографии».
Доклад был посвящен историографическому сочинению «Афониада», составленному в середине XIX века святогорским книжником Иаковом Неаскитиотом. М.В. Бибиков подробно рассмотрел историю создания этого произведения и проанализировал содержащиеся в нем сведения о прп. Антонии Печерском и начале монашеской жизни на Руси, а также об истории русских обителей на Афоне. По окончании доклада в рамках дискуссии обсуждался непростой вопрос о подчеркнуто враждебной позиции Иакова Неаскитиота по отношению к движению так называемых «колливадов» и в частности к одному из его протагонистов — прп. Никодиму Святогорцу; в связи с этим была рассмотрена и проблема идеологических предпочтений насельников Русского монастыря Св. Пантелеимона в период написания «Афониады».
В следующем докладе конференции — «Византийские монахи и их объединения с точки зрения светского права» — А.Б. Ванькова осветила ряд вопросов, связанных с правовым положением ранневизантийского монастыря. В частности, была рассмотрена проблема восприятия монастыря как самостоятельного субъекта, а также вопросы наследования имущества лицами монашеского звания. Было показано, что с точки зрения светского законодательства монастыри уже в IV веке представляли собой universitates, т.е. воспринимались как своего рода «юридические лица». В дискуссии по окончании доклада обсуждался также вопрос о положении рабов в ранневизантийских монастырях и о том, как относились к принятию рабов в монастыри некоторые духовные авторитеты того времени.
А.Ю. Виноградов представил доклад «К вопросу о становлении акимитского богослужения», в котором проанализировал основные источники (агиографические, историографические и литургические памятники), содержащие сведения о «непрестанном славословии», которое составляло характерную черту движения «акимитов» — «неусыпающих». Детально были рассмотрены свидетельства о такого рода богослужении, которые можно почерпнуть из Жития преподобного Александра Акимита. Особое внимание было уделено подразделению братии на несколько групп или «хоров», а также содержанию возносимых акимитами славословий: состояли ли последние только из текстов Священного Писания или же включали какой-то иной гимнографический материал? В ответах на вопросы, заданные по окончании доклада, А.Ю. Виноградов еще более подробно осветил тему «двадцатичетырехчасового славословия» и судьбу такого рода богослужения в Византии.
Священник Михаил Желтов выступил с докладом «Ранние чины монашеского пострига». В своем сообщении о. Михаил рассмотрел древнейшие свидетельства о чинах пострига и показал, что первоначально монашеское посвящение представляло собой облечение в монашескую одежду, принятие подобающего монахам облика в буквальном смысле этого слова (с этим связано и употребление слова «просхима», нередко ошибочно воспринимаемое как наименование предшествующей облечению собственно в «схиму» степени). Четко формулируемые обеты, а также молитвы, сопровождающие монашеское посвящение, по мнению о. Михаила, возникают позднее и связаны со стремлением приблизить принятие в монахи к чинам хиротесии клириков (что, в свою очередь, было отражением стремления включить монахов в состав клира). Чин «великой схимы», во многом воспроизводящий древнее чинопоследование крещения с пространным оглашением, возникает, по-видимому, ок. VII века и был связан с аналогичными богослужебными тенденциями на Христианском Востоке. Выделение особого чина «малой схимы» и «рясофора» произошло еще позже, а на Руси в начальный период распространения христианства, вероятно, вовсе не было известно.
О.А. Родионов в своем докладе «“Прото-Филокалия” прп. Паисия Величковского: исихастская книжность в эпоху Просвещения» рассмотрел мотивы формирования корпуса переводов исихастских аскетических текстов, осуществленного в 1750-е–1780-е гг. прп. Паисием Величковским, показав, что большинство текстов, составивших греческую антологию «Филокалия» (Венеция, 1782), было собрано и переведено (или отредактировано) старцем Паисием еще до появления греческого издания. Публикация последнего позволила прп. Паисию приступить к тотальной сверке своих переводов с печатным оригиналом. В докладе также было указано на стремление прп. Паисия опубликовать исихастские тексты в России, с санкции светских и церковных властей, так как это придавало упомянутым аскетическим творениям особый авторитет в глазах оппонентов общин прп. Паисия и близких ему подвижников в Молдавии и за ее пределами. Отвечая на вопрос по окончании доклада, О.А. Родионов рассмотрел также проблему распространенности различных изданий «Добротолюбия» (тиражи которых не всегда были достаточно велики) и рукописных копий переводов прп. Паисия.
А.А. Ткаченко представил доклад «Монастырские уставы бенедиктинской традиции», в котором рассмотрел судьбу устава прп. Венедикта Нурсийского в период до возникновения детально разработанных уставных правил (т.е. фактически до XI столетия). Докладчик обратил особое внимание на то обстоятельство, что и устав прп. Венедикта, и Regula magistri («Правила учителя», еще один древний устав) были чрезвычайно краткими и не содержали многих привычных для носителей византийской монашеской традиции частей, в частности — описания служб на каждый день церковного года. А.А. Ткаченко рассмотрел различные пути реформирования бенедиктинского устава. Отвечая на вопросы аудитории по окончании доклада, А.А. Ткаченко развил мысль о том, что в отсутствие письменной нормы, регулирующей совершение богослужения, последнее, вероятно, осуществлялось в соответствии с теми книгами, которыми располагала обитель и во многом определялось составом этих книг.
По окончании первого заседания, в 13.00 участники конференции проследовали в трапезную, а затем для них была проведена краткая экскурсия, во время которой все желающие смогли познакомиться с историей обители и ее главного храма, а также поклониться монастырским святыням.
На втором заседании конференции, начавшемся в 14.00, были прочитаны доклады, посвященные монашеским традициям Византии, Древней Руси, Сирии и Западной Европы.
Открыл заседание доклад игумена Дионисия (Шлёнова) «Приобщение “знанию и мудрости” (по выражению прп. Никиты Стифата) как основополагающий принцип монашеской жизни». Иг. Дионисий обратился к учению об иерархии, содержащемуся в творениях прп. Никиты, и детально рассмотрел тезис этого подвижника о том, что «не все высшие и низшие силы равно причастны Божественной мудрости и ведению». Особое внимание иг. Дионисий уделил образу херувимов (по преимуществу соотносимых Никитой Стифатом с ведением и мудростью) и его святоотеческим толкованиям, что позволило уяснить контекст мысли прп. Никиты. Также в докладе была показана взаимосвязь учения Никиты и его наставника — прп. Симеона Нового Богослова. В заключение сообщения иг. Дионисий предложил ряд вопросов, которые еще нуждаются в разрешении, и подчеркнул особый статус мудрости и ведения не как внешних показателей эрудированности, а как добродетелей. Доклад сопровождался красочной презентацией, что облегчало восприятие материала.
В докладе А.В. Муравьева «Наука и научные исследования в сирийских монастырях накануне и во время арабского завоевания» была рассмотрена малоизученная тема ученых занятий, культивировавшихся в сирийских монастырях различных традиций в VI–IX вв. Расцвет наук в монашеской среде пришелся на эпоху арабского завоевания и заложил основы «университетской» культуры арабского Востока, сформировавшейся в тех же землях в дальнейшем. Особое внимание было уделено медицинским знаниям и их отражению как в повседневной жизни сирийских иноков, так и в аскетической литературе, в частности, в творениях прп. Исаака Сирина. По окончании доклада состоялась краткая дискуссия между докладчиком и иг. Дионисием (Шлёновым) по поводу статуса «медицинских аналогий» в сирийской аскетической книжности и возможного отражения в них реальных практик.
М.К. Кузьмина выступила с докладом «Традиции русской агиографии ХV—XVI вв. в Житии Александра Ошевенского». В докладе были детально рассмотрены многочисленные цитаты и аллюзии, почерпнутые составителем Жития из различных широко известных, по преимуществу северно-русских, памятников агиографии (в частности, Житий прп. Кирилла Белоезерского и Александра Свирского). М.К. Кузьмина показала, чем объяснялось такого рода заимствование и какую роль оно играло в формировании образа прославляемого святого. В дискуссии по окончании доклада был поставлен вопрос о начитанности составителя Жития преподобного Александра Ошевенского и возможном составе библиотеки Ошевенской обители.
Доклад Е.А. Заболотного «“Сыны Завета” в сирийской аскетической традиции» был посвящен сирийскому термину «сыны (и дочери) завета», обычно считающемуся обозначением сирийских прото-монашеских общин. Докладчик рассмотрел различные мнения исследователей о содержании этого понятия, но главное внимание уделил сложному вопросу о том, состояла ли древняя христианская община в Сирии из одних аскетов, или же ко крещению могли быть допущены и женатые люди. В своем анализе текстов Афраата и некоторых других Е.А. Заболотный убедительно показал, что стать членами христианской общины могли и люди, состоявшие в браке. По окончании доклада состоялось краткое обсуждение сопоставления терминологии сирийских и греческих памятников, упоминающих аскетов, отшельников и монахов.
Доклад Ю.Е. Арнаутовой «Vita communis как основная форма организации западного монашества» был посвящен общежительному идеалу как основе подлинной монашеской жизни — как на Востоке, так и в особенности на Западе. Докладчик рассматривает переход от свободной отшельнической аскезы к монашеским общинам на примере киновии прп. Пахомия Великого. По мнению Ю.Е. Арнаутовой, монастырь для св. Пахомия и его последователей на Востоке и на Западе — это община единомышленников, экономическая общность, где все принадлежит всем, а главное — это возвращение к образу жизни иерусалимской общины первых христиан. Доклад вызвал оживленную дискуссию, в которой были затронуты как проблемы терминологии, так и различные мнения о происхождении и взаимосвязи киновиального и анахоретского монашества.
А.А. Королев в докладе «Монашество в ранних папских декреталиях и посланиях» рассмотрел послания римских пап IV–V вв., посвященные монашеской дисциплине и попыткам определить место монашества в церковной жизни, определить статус монаха. Анализ папских декреталий позволил докладчику дать весьма яркую картину положения монахов на Западе на рубеже IV и V веков, а также нерешительности и непоследовательности церковной власти перед лицом этого нового еще в ту пору явления. Несмотря на то, что в декреталиях указанного времени достаточно четко различаются клирики и монахи, в различных документах даются подчас противоречащие другу другу рекомендации относительно поставления монахов в различные церковные и священные степени. Данные, почерпнутые из посланий блаж. Иеронима и из памятников агиографии дополняют эту сложную картину, позволяя докладчику констатировать, что в отдельных областях рекомендации декреталий, по-видимому, игнорировались.
В докладе И.С. Редьковой «Социальная рефлексия в монашеской экзегетике высокого Средневековья» речь шла о понятиях «Рая» и «Небесного Града» в монашеской экзегетической книжности XII в. Было показано, что образ Небесного Града, тесно связанный с описаниями Горнего Иерусалима в Откровении св. Иоанна Богослова и эсхатологического Храма у пророка Иезекииля, был усвоен монашеской экзегетической письменностью и наложил отпечаток на литургическую жизнь, устройство обителей (и его истолкование) и богословие. Моральные толкования врат этого Града также составляли характерную черту монашеской экзегетики рассмотренного периода.
В заключительном слове А.А. Ткаченко поблагодарил всех присутствующих за участие в конференции и выразил надежду на плодотворное сотрудничество и в дальнейшем. Конференция завершилась в 18.00.